В северо-восточных говорах вильнюсского диалекта небольшой полосой (Римше, Даугелишкис, Качяргишке, Тверячюс...) твердо произносятся согласные (t, d, n перед е, ė, еn, -i < ę́, -i. < -ę̄, напр. tę́ka / tėka (литер. t|ēkа “течет”), dė̄dė (литер. d|ė̄d|ė “дядя”), каты́ (литер. kat|è “кошкой”). kàtы* (литер. kāt|e. “кошку”) и т.п.
Эти согласные произносятся твердо в тех же позициях. что и l, r, s, z, и вокализм после них меняется одинаково. Поэтому не исключена возможность, что согласные t, d, n могли остаться вообще непалатализованными, как и l, r, s, z. Но особенная мягкость согласных t, d, n в соседних говорах, универсальность твердого произношения t, d, более слабое отвердение n, чем t, d позволяет думать, что эти согласные могли отвердеть и позже.
Существует мнение, что на это отвердение повлиял белорусский язык, в котором нет мягких t, d (Й. Казлаускас). Несмотря на то, что в общем согласные вильнюсского диалекта не претерпели влияния белорусского языка, в данном случае такое влияние возможно. В восточных говорах для такого влияния создались благоприятные условия: здесь твердым t, d противопоставляются не t’, d’, а с’, d’z’. В части говоров отсутствует и позиционная мягкость согласных t, d перед ī̌, iе (в такой позиции t’, d’ перешли в с’, d’z’). Позиционную мягкость они имели только перед е, ė, поэтому могли легко ее потерять.
В южноаукштайтском и в восточноаукштайтском вильнюсском диалекте t’ī̌, d’ī̌ перешли в с’ī̌, d’z’ī̌, поэтому в новых словах t, d в этой позиции подвергаются отвердению: dыn̄go (литер. din̄go “исчез”), Judыckas (литер. Jud’ickas - фамилия), и т.п. Начало такому отвердению могли дать славянские заимствования dыšlius (ср. белорус. дышать, польск. dyszel) и др.
Отвердение губных согласных b, р, m, v перед е́ известно в некоторых крайне южных говорах южноаукштайтского диалекта (Кабяляй, Друскининкай, Швяндубре) и перед е, ė в крайне восточных говорах вильнюсского диалекта (Тверячюс, Цейкиняй, очень слабое отвердение встречаются в окрестностях Игналины, Швенчёнис), напр.: bė́gа (литер. b’ė́gа “бежит”), vė́mė (литер. v’ė́m’ė “его рвало”), lāpė (литер. lāp’ė “лиса”), в восточных говорах ещё méta (литер. m’ēta “бросает”), béržas (литер. b’éržas “берёза”) и др.
В отвердении губных согласных в указанных говорах вильнюсского диалекта мог поиметь значение очень слабое развитие их тембровой корреляции: перед ā̄, ū̀, о, uо твердым b, р, m, v противопоставляются не мягкие b’, р’, m’, v’, а сочетания bj, pj, vj, mj. При отсутствии функциональной мягкости начинает исчезать и позиционная мягкость.
В говорах южноаукштайтского диалекта многие согласные под влиянием славянских языков подверглись депалатализации. Дальнейшим этапом этого процесса является уже самостоятельное отвердение губных согласных перед é.